Смутное время русского государства и патриарх Ермоген
В начале XVII века Россия испытала самый опасный в своей истории натиск интервентов, который мог закончиться полным исчезновением русского государства. В те годы у страны не было ни государственной власти, ни боеспособной армии. Лишь благодаря самоотверженному служению патриарха Ермогена, сумевшему мобилизовать народные силы, Русь была спасена.
В 1606 году после свержения Лжедмитрия I и выборов нового царя Василия был поставлен и новый патриарх. Им стал 76-летний Казанский митрополит Ермоген. Первые же месяцы царствования Василия Шуйского обнаружили слабость его власти. Новый царь не имел ни сил, ни авторитета для поддержания в стране порядка. А за пределами Москвы все громче звучала молва о чудесном спасении царевича Дмитрия. В конце концов, царь Василий, был свергнут с престола, и насильственно пострижен в монахи. В Москве, а за ней и во всей России началась кровавая смута. Все, кто стремился устроить свою карьеру или приобрести «беструдное богатство» искали любого повода для вооруженного восстания. «Воры из всяких чинов, — пишет современник тех событий, — устроили в Московском государстве междоусобие. Восстал сын на отца, а брат на брата, и как река, полилась с обеих сторон кровь христианская».
Видя беспорядок в Московском государстве, польский король Сигизмунд решил использовать эту смуту в своих интересах. Он осадил приграничный Смоленск и стал рассылать обращения к русскому населению. В них король заявлял, что пришел не для пролития русской крови, но для прекращения смуты и междоусобия. Московское боярство поддержало воззвания Сигизмунда и торжественно присягнуло его сыну — королевичу Владиславу, объясняя это тем, что у Москвы нет сил защищаться от польской интервенции. С выбором бояр согласился и патриарх Ермоген, но с непременным условием, что Владислав перейдет из католичества в православие. «Если же он не оставит латинства, то будет на вас не благословение наше, а проклятие», — заключил патриарх, обращаясь к боярам.
На этих условиях польские войска вошли в Москву и заняли Кремль, разоружив последние остатки русской армии. Бояре хотели было совсем отдаться на волю Сигизмунда, но патриарх не подписал грамоты о капитуляции России и пообещал: «Если в Москве появится неправославный царь, а польские войска не будут выведены из города, я начну поднимать русские города на сопротивление и благословлю православный народ идти на Москву и страдать до смерти». Услышав это, бояре обрушились на патриарха с бранью, кто-то выхватил кинжал. «Не боюсь я твоего ножа! — воскликнул Ермоген. — Ограждаюсь от него силою креста Христова».
Положение Московского государства казалось совершенно безвыходным. Поляки оккупировали Москву и осадили Смоленск. Шведы заняли Великий Новгород. Шайки иноземных авантюристов и своих «воров» разоряли Русь, убивая и грабя мирное население. Ожидаемый всеми королевич Владислав не принимал православия и не ехал в Россию. Земля, как сказал современник, стала «безгосударной», связи между отдельными областями были разрушены. Тогда среди всеобщей растерянности и разбродапатриарх Ермоген обратился к русским людям с призывами к объединению для защиты отечества. «Что можно ожидать от поляков? Лишь окончательного разорения царства и православной веры! — писал Ермоген в одной из грамот. — Болит душа моя и сердце мое терзается... Я плачу и с рыданием вопию: посмотрите, как отечество наше расхищается и разоряется чужаками!»
И голос патриарха был скоро услышан. В стране началось широкое патриотическое движение. Русские города вступили между собой в переписку, договорившись общими усилиями собрать народное ополчение. Исходным пунктом и центром движения стал Нижний Новгород. Это встревожило поляков и их сторонников. А когда стотысячное ополчение двинулось к Москве, поляки потребовали от Ермогена, чтобы он приказал ополчению разойтись: «Ты — первый зачинщик измены и всего возмущения. По твоему письму ратные люди идут к Москве!.. Отпиши им теперь, чтобы они отошли, а то мы велим уморить тебя злою смертью». «Что вы мне угрожаете? — ответил патриарх. — Одного Бога я боюсь. Уйдете вы все, польские люди, из Московского государства, тогда и я благословлю всех отойти прочь. А если вы останетесь, — мое благословение: всем стоять и умереть за православную веру!» Поляки заточили Ермогена в подземелье Чудова монастыря и стали морить голодом, бросая ему нечеловеческую пищу: сноп сена и немного воды.
В своей последней грамоте, которую патриарх сумел передать на волю, он посылал всем восставшим за Родину свое благословение: «Ничего не щадите для спасения Отечества! Везде говорите моим именем!» Этим посланием Ермоген ободрил народное ополчение и вселил веру в скорую победу над иноземными захватчиками. Русская земля теперь никого не хотела слушать, кроме своего первосвятителя.
4 ноября 1612 года народное ополчение под предводительством нижегородского купца Космы Минина и князя Дмитрия Пожарского штурмом взяло Москву. Одетое в шлемы и латы польское войско сдалось на милость лапотным русским мужикам, вооруженным чем попало. День штурма стал народным праздником. Православная Церковь в память избавления Москвы и России от поляков установила в этот день празднование Казанской иконе Пресвятой Богородицы, под знаменем которой проходило освободительное движение.
Патриарх Ермоген не дожил до светлого дня. Он скончался от голода в заточении, до конца исполнив долг верности православной вере и своей Родине.