Святой адмирал Феодор Ушаков
Будущий адмирал родился в Ярославской губернии в семье отставного гвардейского офицера, старшего брата преподобного Феодора Санаксарского. Семья была большой. Родители старались привить детям строгую нравственность и доброе религиозное чувство. Детские впечатления от благоговейных праздничных богослужений, от бесед с родным дядей-монахом глубоко запечатлелись в сердце будущего полководца.
Время, когда Федор мечтал о морском училище, было не самым лучшим периодом в истории российского флота. Среди дворянских детей более престижной считалась служба в сухопутных войсках. Но выбирая свое будущее, восемнадцатилетний Ушаков не обращал внимания на мнения других. Он обладал внутренней свободой, которая позволяла ему пренебрегать многими условностями ради достижения главной цели. Он не раз доказывал это потом на примере своих морских побед. Планы его военных операций казались командованию абсурдными и заведомо проигрышными. Однако, воплощая их в жизнь, Ушаков одерживал блестящие победы и ни разу не был побежденным. Это понимали и чувствовали русские моряки, говоря: «Где Ушаков — там победа!»
Скромный и уступчивый в обычных условиях, он будто перерождался в минуты опасности и без страха смотрел ей в лицо. Первая же битва, в которой участвовал Ушаков, была выиграна благодаря его мудрому руководству несмотря на то, что противник превосходил русских и по числу кораблей, и по огневой мощи. Благодаря таким победам, российский флот стал серьезно беспокоить турок. Чтобы не утратить контроль над Черным морем, турецкое правительство решилось на уничтожение флота Ушак-паши (так турки называли Ушакова). Силы были не равными. Турки намного превосходили русских, но неожиданная тактика адмирала, отчаянная смелость его подчиненных настолько ошеломила врагов, что они были не способны оказать серьезное сопротивление. Лишь нескольким быстроходным судам удалось уйти от преследования и доплыть до Босфора. Остатки турецкой эскадры имели ужасающий вид: палубы были завалены трупами и умирающими от ран. «О, великий! Твоего флота больше нет», — доложили турецкому султану. Тот был настолько ошеломлен увиденным зрелищем и известием о сокрушительном поражении своего флота, что поспешил заключить мир с Россией на ее условиях.
Наиболее же памятным стало сражение и штурм укреплений на острове Корфу, вошедшие во все учебники по военно-морской тактике. По воспоминаниям современника, «взятый в плен французский генерал Пиврон был объят таким ужасом, что за обедом у адмирала Ушакова не мог удержать ложки от дрожания рук…» Услышав рассказ о штурме Корфу, Александр Васильевич Суворов воскликнул: «Я теперь говорю сам себе: зачем я не был при Корфу хоть мичманом!».
В донесениях о ходе боевых действий, Ушаков никогда не упоминал своих заслуг, отдавая должное мужеству и стремлению к победе своих подчиненных. Так в одном из рапортов он писал: «Я сам удивляюсь проворству и мужеству моих людей! Все находящиеся в команде вверенного мне корабля исполняли определенные им должности с таким отменным старанием и храбростью, что почитаю за долг выразить им всякую за то достойную похвалу». Конечно, такая неустрашимость и спокойствие духа, проявленные участниками боя, говорят о примере их командира.
В сохранившихся мемуарах французских военачальников много написано о корректности российских солдат и их благородстве по отношению к противнику: «Русские доказали, что истинная храбрость всегда сопряжена с человеколюбием, что победа венчается великодушием, а не жестокостью, и что звание воина и христианина должны быть неразлучны».
После убийства императора Павла Ушаков был переведен в Петербург. Его бытовое поведение часто входило в противоречие с нормами светской жизни. Ушаков всегда был человеком церковным и вел в миру почти монашескую жизнь, хотя общественные нравы той поры были весьма далеки от христианских идеалов. Интересы светского общества оставляли прославленного адмирала равнодушным, а его строгая жизнь многими воспринималась как странное чудачество.
Ушаков не долго прожил в Петербурге. Служба в столице не удовлетворяла великого флотоводца. Он подал в отставку и поселился в деревне недалеко от Санаксарского монастыря, настоятелем которого в течение долгого времени был его родной дядя, и чье влияние на прославленного полководца отмечают все биографы Ушакова.
О последних годах жизни легендарного адмирала мы знаем намного меньше, чем о его походах. Настоятель Санаксарского монастыря вспоминал: «Ушаков частенько живал в монастыре, в келье, по целой седмице и всякую продолжительную службу с братией в церкви выстаивал неопустительно и слушал благоговейно». Для адмирала переход с капитанского мостика в келью Санаксарского монастыря был вполне естественным. Да и сами военные походы Федора Федоровича напоминают паломничества по святым местам. Так, изгнав французов из Бари, российские моряки первым делом отслужили молебен у мощей Николая Чудотворца. На покоренном острове Корфу был проведен грандиозный крестный ход, во время которого прославленный адмирал вместе со своими офицерами нес раку с мощами святого Спиридона Тримифунтского.
Скончался Федор Федорович 2 октября 1817 года как настоящий христианин, исповедавшись и причастившись Святых Тайн. Хоронили его всем миром. Когда гроб с телом усопшего адмирала после отпевания был вынесен на руках из собора, его хотели положить на подводу, но народ продолжал нести его более пяти верст — до самой Санаксарской обители. Федор Федорович был погребен у стены соборного храма, рядом со своим дядей, преподобным Феодором Санаксарским.