Император Александр I
Промозглой мартовской ночью 1801 года совершился дворцовый переворот, взведший Александра Павловича на трон Российской империи. Эту страшную ночь убийства своего отца Александр помнил всю жизнь: «Вой ветра, треск камина, монотонный стук часов… И вдруг, крики, торопливые шаги и стук в дверь, сообщение о смерти батюшки… Все закружилось и казалось, что я вот-вот упаду…» В сознание его вернули резкие слова графа: «Довольно быть мальчишкой!.. Извольте царствовать!» События той ночи нанесли Александру душевную рану, от которой он никогда не оправился. Он чувствовал себя виновным в том, что уклонился от активной роли в задуманном перевороте, ведь более решительное его поведение могло бы спасти отца.
Когда Александр был объявлен императором, ему исполнилось только двадцать четыре года. Он был воспитан так, как и другие люди его поколения, принадлежавшие к верхам русского общества — на французской литературе, науке, искусстве. В этом блестящем западноевропейском образовании отсутствовало одно — русская специфика, понимание православной веры и главной исторической сущности своего царства.
Необходимость лавировать между ненавидящими друг друга отцом и бабкой, приучила Александра «жить на два ума, держать две парадные физиономии». Став сам императором, он словно искал верный путь, сомневался, делал шаг то в одну, то в другую сторону и вновь отступал, боясь зайти не туда. Пушкин, будучи на Кавказе увидел однажды мраморный бюст императора, у которого брови были нахмурены, а на губах улыбка. Это дало повод поэту написать его известную эпиграмму:
Напрасно видят тут ошибку:
Рука искусства навела
На мрамор этих уст улыбку
И гнев на хладный лоск чела.
Недаром лик сей двуязычен;
Таков и был сей властелин:
К противочувствиям привычен,
В лице и в жизни арлекин.
И в то же время в решительные минуты истории он умел быть честным и благородным, отвечать за свои сомнения и не присваивать себе чужой славы. Так, после поражения под Аустерлицем царь основную тяжесть вины взял на себя. Он не стал винить в поражении Кутузова, хотя именно тот руководил боевыми действиями. Позже Александр так оценивал эти события: «Я был молод и неопытен. Кутузов говорил мне, что нам надо было действовать иначе, но ему следовало быть в своих мнениях настойчивее». Через несколько лет, во время Отечественной войны, когда французские войска оставили Москву и успех дальнейших действий был предрешен, все тот же Кутузов пригласил государя возглавить армию. Но у Александра I хватило благородства удержаться от соблазна. Он ответил отказом, сославшись на то, что не желает пожинать лавры, не им заслуженные.
Александр Павлович не мог до конца разобраться в себе до тех пор, пока не изменился его духовный мир. В этом ему помогла Отечественная война 1812 года. Нашествие Наполеона встряхнуло и все светское общество, в котором на смену вольнодумству и материализму пришла религиозность. Будучи равнодушным к религии, Александр впервые в 1812 году прочитал Евангелие и был поражен необычайностью этой книги. Впоследствии император говорил: «Я пожирал Библию, находя, что ее слова вливают новый, никогда не испытанный мир в мое сердце и удовлетворяют жажду моей души. Господь по своей благости даровал мне своим духом разуметь то, что я читал». Его трепетное отношение к Священному Писанию хорошо иллюстрирует один случай. Однажды накануне Рождества государь проезжал мимо почтовой станции. Зайдя в помещение, он увидел развернутую Библию. «Читаешь ли ее?» — спросил Александр у станционного смотрителя. «А как же! Каждый вечер, Ваше Величество!» — бойко ответил тот. Удовлетворившись ответом, царь выслал смотрителя из избы, вынул из бумажника пять сотенных ассигнаций, по тем временам деньги немалые, положил их между страницами и уехал. Через месяц на обратном пути государь опять заехал на эту станцию. Войдя в избу, увидел Священное Писание, открытое на том же месте и спросил у смотрителя: «Читал ли книгу после нашего расставания?». «Конечно, Ваше Величество!» — заверил смотритель. Александр перелистал страницы. Ассигнации лежали на прежнем месте. «Ищите прежде Царства Божия, а все остальное приложится вам», — укорил император остолбеневшего лицемера. И приказал деньги из книги раздать беднякам.
Читая Библию, Александр все более убеждался в своей духовной слабости и нищете: «Нет никакого благочестивейшего и самодержавнейшего монарха, а есть лишь несчастный, слабый, самолюбивый, замученный совестью, запутавшийся в ужасных противоречиях человек». Ему, не желавшему престола в юности, довелось ощутить себя европейским освободителем, одним из могущественнейших правителей Европы, но в то же время он хотел и не смог освободить от крепостных уз Россию, да и сам не освободился от тяготившей его власти. Все чаще Александр искал в религии и поддержку, и утешение. Его захватила бесхитростная проповедь смирения и простоты, присущая православию. Он много времени проводил в общении с монахами. Перед последним своим путешествием в Таганрог он долго молился у раки своего небесного покровителя святого Александра Невского.
Многие петербуржцы вспоминали императора, приехавшего посмотреть на последствия страшного наводнения 1825 года. Он вышел из экипажа. Страшная картина гибели и разрушения открылась ему. Молча постоял в толпе. Слезы катились из его глаз. Кто-то сказал, глядя на государя: «За грехи наши Бог нас карает». «Нет, за мои!» — ответил император и сел в карету.
В Таганроге он сильно заболел. За три дня до смерти, по совету супруги, государь причастился Святых Тайн. 19 ноября 1825 года Александра не стало. Ему было всего лишь сорок восемь лет. Он умер так, что многие долго не верили в известие о его смерти и полагали, что он скрылся, таинственно исчез... Его не называют великим, но имя «Благословенного» долго держалось в народной памяти.