Русский богослов-мирянин Алексей Хомяков
Вплоть до середины XIX века русская богословская школа во многом зависела от западного схоластического богословия. В середине столетия наметились тенденции к освобождению от этой зависимости. Такие перемены в русском богословии были обязаны прежде всего трудам Алексея Степановича Хомякова. Сельский помещик и бывший капитан кавалерии, Хомяков принадлежал к традиции богословов-мирян, которая всегда существовала в православии, особенно в допетровской Руси.
Алексей Степанович Хомяков родился 1 мая 1804 года в Москве. Он принадлежал к старинному русскому дворянству. Его отец был типичный русский помещик, человек образованный, но полный барских недостатков и слабостей. Мать — женщина суровая, религиозная, с характером и дисциплиной. Именно она оказала на жизнь Алексея Степановича особенное влияние. «Я обязан ей, — писал он потом, — и своим направлением, и своей неуклончивостью в этом направлении». Его цельная натура проявилась уже в детстве. Вот, что пишет о своем воспитаннике учитель Алексея Степановича: «В физическом, нравственном и духовном воспитании Хомяков был как монолит». «Когда нас с братом, — вспоминает сам Хомяков, — привезли в Петербург, нам всерьез показалось, что мы в языческом городе. И тогда мы решили, что если нас будут заставлять переменить веру, мы лучше претерпим мучения, чем примем чужой закон. А нам и было-то всего около десяти лет от роду». В семнадцать — Алексей пытался бежать из дому, чтобы принять участие в войне за освобождение православной Греции. Он купил сапожный нож, прихватил с собой небольшую сумму денег и тайком ушел из дому. Его поймали спустя несколько дней на Серпуховской дороге, и вернули домой. Он попадет на войну только спустя 7 лет, в составе лейб-гвардии гусарского полка. По словам современников, Хомяков, как офицер, отличался «холодною блестящею храбростью». У него было веселое и вместе с тем человечное отношение к бою. Алексей пишет в то время матери: «Я был в атаке, но, хоть и замахнулся, рубить бегущего неприятеля не решился, чему теперь очень рад».
Алексей Степанович был необыкновенно одаренным от природы человеком. Его многогранность поражает. Во всех сферах жизни и мысли он оставил заметный след. И всё, что он делал, — делал хорошо. Он, будучи замечательным охотником, изобретает ружье, которое бьёт дальше обыкновенных ружей, и пишет статьи о разведении гончих и лошадей. Он изобретает сельскохозяйственную машину — сеялку, за которую получает патент и первое место на всемирной выставке в Англии. Он устраивает винокуренный завод и предлагает новые способы сахароварения. Он лечит гомеопатией все болезни на несколько верст в округе и изобретает новое средство от холеры. Он улучшает быт крестьян и, имея художественное дарование, пишет иконы для парижской церкви. Один из современников писал о Хомякове:
«Поэт, механик и филолог,
Врач, живописец и теолог.
Общины русской публицист,
Ты мудр, как змей, как голубь чист».
И в отношении к Церкви у Алексея Степановича Хомякова не было ничего «расслабленного, колеблющегося, неверного». «Хомяков родился на свет Божий религиозно готовым, церковным, твердым, и через всю свою жизнь он пронес свою веру и свою верность, — пишет историк. — Он единственный человек своей эпохи, не подвергшийся всеобщему увлечению философией, не подчинивший ей свою веру». Всю свою жизнь он, соблюдая все предписания и уставы Православной Церкви, не боялся быть смешным в глазах общества безучастного и равнодушного к вере. Наоборот, многих духовное влияние Хомякова освободило от философского рационализма и привело к Церкви. «Все ищущие и сомневающиеся, — вспоминает дочь Алексея Степановича, — собирались у отца, приезжали к нему в деревню, говорили с ним целые дни и ночи, и уходили от него укрепленными, направленными на путь истины…»
Богословская гениальность Хомякова сделала его одним из немногих оригинальных богословов Русской Церкви. В предисловии к его богословским сочинениям ученик и друг Хомякова славянофил Самарин пишет: «В былые времена тех, кто сослужил православному миру такую службу, какую сослужил ему Хомяков, кому удавалось одержать для Церкви над тем или иным заблуждением решительную победу, тех называли учителями Церкви». Особое внимание Хомяков в своих богословских трудах уделял учению о Церкви, ее единстве и авторитете. Он описывает реальность Церкви, как очевидец. В его трудах Церковь открывается изнутри, через его опыт жизни в ней. «Христианство познаваемо только изнутри» — это был призыв вернуться на «забытый путь опытного богопознания». Именно этот опытный характер богословия ценили и ценят последующие поколения у Хомякова. Именно в этом его историческая значимость. При жизни Хомяков почти не оказал влияния на богословскую мысль. Богословские сочинения Хомякова были изданы впервые только после его смерти. А в богословский обиход они стали входить еще позже. Но уже к концу XIX века его богословие стало достоянием всего русского православия.
Алексей Степанович Хомяков умер 23 сентября 1860 года. Осталась записка соседа по имению о его последних минутах: «Когда силы больного стали утрачиваться, Алексею Степановичу предложили собороваться. Он принял предложение с радостной улыбкой: "Очень, очень рад". Во время совершения таинства он держал в руках свечу, шепотом повторял молитву и творил крестное знамение". На время ему стало полегче: "Посмотрите, как вы согрелись и глаза просветлели". "А завтра как будут светлы!" — это были последние слова усопшего. За несколько секунд до кончины он твердо и вполне сознательно осенил себя крестным знамением». По словам Герцена, Хомяков всю жизнь был «подобен средневековым рыцарям, стерегущим храм Богородицы, спал вооруженным, в любой момент дня и ночи готовый стать во всеоружии на защиту православной Церкви».