Прогресс
Черняев А.В.
В наше время — столь циничное и давно во всем разуверившееся, даже самые высокие слова, как вера, культура, благородство, патриотизм, — уже мало для кого значат хоть что-то. Однако есть одно словечко, которое имеет над современным человеком магическую силу. Это прогресс. Именно прогресс остался тем единственным идеалом, перед которым готово преклоняться абсолютное большинство. И не случайно в арсенале «пиарщиков» всех мастей — этих властителей дум нашего времени — универсальным рецептом успеха в любых делах является создание «прогрессивного имиджа». Чтобы продать телевизор или пылесос — главное убедить людей, что он сделан по самой прогрессивной технологии. Чтобы победить на выборах — надо заявить, что твоя политическая программа самая прогрессивная. Чтобы доказать, что ты современный человек — надо любить прогрессивную музыку, прогрессивный дизайн, вообще жить и рассуждать «прогрессивно».
Что только не творится в мире во имя прогресса! «Ковровые бомбардировки» стран, не желающих отказываться от своей самобытности. Уничтожение природного достояния, памятников культуры и всего, что стоит на пути большого бизнеса. Ниспровержение заповедей и ограничений, соблюдение которых когда-то отличало человека от зверя. Возведение на пьедестал всяческого упадничества и извращений... — Все это и многое другое напрямую связывается с «требованиями прогресса».
Но не все молятся на прогресс. Писатель Поль Валери считал страсть к новшествам своеобразной болезнью души, имя которой — «неомания». Тратить все свои силы, душевные и физические, а порой даже идти на тягостную сделку с совестью — ради чего? Чтобы «не отставать от времени», иметь возможность обладать автомобилем, телефоном, компьютером последней модели? Посвящать все усилия тому, чтобы можно было позволить себе регулярно обновлять гардероб, менять обстановку, увлечения, сам образ жизни в угоду прихотливым требованиям сегодняшнего дня? И, спустя лишь несколько лет, саркастически смеяться над тем, о чем еще недавно грезилось во сне и наяву? Идея прогресса ассоциируется с торжеством новаторства и освобождения. Но не она ли сделала человека абсолютным рабом, беспомощным заложником «у времени в плену»?
«...Он пишет — век идет; он кончил — век проходит.
Сомненья вновь кипят, ум снова колобродит, —
И снова слушает бедняжка-человек,
Что будет диктовать ему грядущий век...» (В.Я. Полонский)
Идею прогресса в современном его понимании впервые выразил маркиз Жан Антуан Кондорсе, один из вдохновителей Великой французской революции. Впрочем, самому маркизу-революционеру в полной мере не было суждено насладиться плодами прогресса, лично для него они оказались весьма горькими. Едва успел Кондорсе поставить точку в своей книге «Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума», где изображались захватывающие дух перспективы человечества, как оказался в тюрьме, куда его бросили вчерашние сподвижники-якобинцы. Вместо того чтобы служить примером прогресса разума и гуманности, они приговорили своего товарища к гильотине. Не желая ждать исполнения сурового приговора, Кондорсе принял яд, так и не увидев зари светлого завтра.
«Научное» обоснование теории прогресса попытался дать живший в 19 веке Огюст Конт, один из основоположников философии позитивизма. Для этого Конт придумал «закон трех стадий развития», согласно которому человеческий род неизбежно проходит три этапа: религиозный, метафизический и позитивный. Таким образом, религиозное мировоззрение — это признак отсталости, а основанный на науке позитивизм — авангард прогресса. Однако и у Конта практика не очень-то подтверждала теорию: этот апологет «научности» не придумал другого способа увековечить свое учение, как... провозгласить собственную религию. В новой «позитивной религии человечества» Конт отводил себе роль учителя и первосвященника, а рядовыми служителями в ней должны были стать ученые.
Священник Сергий Булгаков — философ и экономист, прошедший идейную эволюцию «от марксизма к идеализму», проницательно подметил духовную сущность прогрессизма. По убеждению Булгакова, современная теория прогресса — это не что иное, как атеистический вариант христианского провиденциализма — веры в мудрый и благой Божественный промысел, непрестанно направляющий жизнь к добру. Ведь наука как токовая не может доказать, что в мире должно восторжествовать именно доброе и разумное, что все вокруг непременно складывается к лучшему.
Сама по себе научная теория прогресса подобна тусклой свече, которую кто-то зажег в самом начале темного бесконечного лабиринта. В этом лабиринте легко заблудиться и погибнуть, несмотря на все достижения науки и техники — а может, как раз благодаря этим достижениям. Но как бы то ни было, всегда неизменной остается цель жизни человека, пребывает вечной стоящая перед ним нравственная задача.
«Невидимое мы узрели
И неделимое разъяли,
Но также дождь стучит в апреле,
Как при Софокле и Дедале.
И тот же зной томит в июле,
И нереиды пляшут в море,
И ходят звезды в карусели,
Как при Навуходоносоре.
Земля еще не стала раем,
Где каждый атом на учете,
И мы во сне над ней летаем
В неуправляемом полете.
Еще мы смертны, слава Богу,
Еще смеемся мы и плачем,
И то, что кажется итогом, —
Всего лишь правила задачи». (В.С. Шефнер)